— Не кажется ли тебе, что твой идеальный молодой человек и моя любимая юная барышня наконец-то начали открывать замечательные качества друг друга?

Он был куда менее наблюдателен.

— Что ты имеешь в виду? — осведомился он.

— Посмотри вон туда, в аллею. Кто это, по-твоему?

— Мистер Хэмли и… кажется, мисс Гибсон. Мне отсюда не различить. О! Напрасно твое воображение уносит тебя в эту сторону, я тебя уверяю, ты зря тратишь время. Роджер Хэмли скоро прославится на всю Европу!

— Вполне возможно, только, на мой взгляд, это ничего не меняет. Молли Гибсон вполне в состоянии это оценить.

— Она очень хорошенькая и милая сельская девушка. Не хочу сказать про нее ничего дурного, но…

— Помнишь благотворительный бал? Протанцевав с ней, ты сказал, что она «умна и начитанна». Впрочем, мы не духи из «Тысячи и одной ночи», которые наперебой возглашали достоинства принца Каймара и принцессы Бадуры.

— Хэмли не собирается жениться.

— Откуда ты знаешь?

— Мне известно, что его личное состояние крайне незначительно, а наука — не самое доходное поприще, если вообще ее можно назвать поприщем.

— Ну, если дело только в этом — тут может случиться тысяча разных вещей: кто-нибудь оставит ему наследство или этот злосчастный, никому не нужный сын его брата возьмет и умрет.

— Тише, Харриет, нет ничего хуже, чем строить далекоидущие планы на будущее; в рассуждение обязательно вкрадется чья-нибудь смерть и то, как она повлияет на дальнейшие события.

— Ну и что, юристы только этим, почитай, и занимаются.

— Оставь это тем, кому положено по должности. Я ненавижу предугадывать свадьбы и уж тем более — предрекать смерти.

— Ты с годами делаешься крайне прозаичным и утомительным, Холлингфорд!

— Всего лишь делаюсь! — откликнулся он с улыбкой. — А мне казалось, что ты всегда считала меня до утомительности приземленным.

— Если ты будешь напрашиваться на комплименты, я сейчас уйду. Только не забудь вспомнить мое пророчество, когда все именно так и выйдет, а если хочешь, заключим пари, и проигравший сделает дорогой подарок принцу Каймару или принцессе Бадуре — уж как там оно сложится.

Лорд Холлингфорд припомнил слова сестры на следующий день, когда уловил обрывок разговора Молли с Роджером, который как раз уезжал из Тауэрс:

— Так я могу передать отцу, что вы посетите его на следующей неделе? Вы не представляете, какое это ему доставит удовольствие.

Он чуть было не сказал «нам» вместо «ему», но чутье подсказало ему, что лучше все-таки считать предстоящий визит Молли данью учтивости его отцу.

На следующий день Молли уехала домой; она сама удивлялась тому, с какой неохотой покидает Тауэрс; оказалось очень трудно, почти невозможно совместить давнее представление об этом доме, где она в детстве перенесла нестерпимую пытку одиночеством и отчаянием, с новым, свежим впечатлением. Она окрепла физически, прекрасно провела время, в жизнь ее закралось дуновение новой, пока еще не высказанной надежды. Неудивительно, что мистер Гибсон поразился ее здоровому виду, а миссис Гибсон сразу отметила ее новообретенную элегантность.

— Ах, Молли, — проговорила она, — просто удивительно, насколько пребывание в изысканном обществе способно изменить девушку. Одна-единственная неделя в компании людей, с которыми ты общалась в Тауэрс, — это, как кто-то сказал о некой высокородной даме, имя которой я забыла, «само по себе — классическое образование». Что-то в тебе явно переменилось — je ne sais quoi, [99] — что явственно дает мне понять, что ты вращалась в кругу аристократов. Это именно то, чего, несмотря на все ее очарование, не хватает моей дорогой Синтии; нет, разумеется, мистер Хендерсон ничего такого не думает — трудно даже вообразить себе более беззаветного влюбленного. Вообрази, он купил ей бриллиантовую парюру. Я вынуждена была сказать ему, что намеренно взращивала в ней непритязательность и он не должен приучать ее к излишней роскоши. При этом я крайне огорчена тем, что они уехали без горничной. То был единственный недочет во всех их планах — крошечное пятнышко на солнце. Ах, милая Синтия, только подумать! Ты поверь мне, Молли, я каждый вечер молюсь о том, чтобы найти и тебе такого же мужа. Кстати, ты так и не сказала мне, с кем ты виделась в Тауэрс?

Молли огласила весь список; имя Роджера Хэмли стояло в нем на последнем месте.

— Ну надо же! Горазд этот молодой человек втираться в высшие круги!

— Хэмли — гораздо более древний род, чем Камноры, — заметила Молли, вспыхнув.

— Нет уж, Молли, я не потерплю твоих демократических взглядов. Люди с титулом отличаются от всех прочих. Хватит мне и демократических наклонностей нашего дорогого папы. Впрочем, давай не будем ссориться. Мы теперь остались одни, нам сам Бог велел стать лучшими подругами, и мы обязательно станем. Роджер Хэмли говорил что-нибудь о несчастном маленьком Осборне Хэмли?

— Говорил, что его отец просто не надышится на внука, да и сам он, похоже, очень им гордится.

— Я так и думала, что сквайр нашел себе очередное увлечение, — полагаю, его невестка-француженка об этом позаботилась. Да уж, а тебя последний месяц или более для него будто и не существовало, хотя до этого ты была для него всем.

С момента, когда помолвка Синтии была предана огласке, прошло примерно полтора месяца, — возможно, перемена со стороны сквайра связана именно с этим, подумала Молли. Вслух же она сказала:

— Сквайр прислал мне приглашение погостить у них на будущей неделе, если вы ничего не имеете против, мама. Похоже, они ищут компаньонку для миссис Осборн Хэмли, которая по-прежнему очень слаба.

— Прямо не знаю, что и сказать, — не очень-то мне по душе, что тебе придется общаться с француженкой сомнительного звания, а кроме того, меня так гнетет мысль, что я лишусь дочери — ныне единственного моего дитяти. Я пригласила сюда Хелен Киркпатрик, но она в ближайшее время не сможет приехать; в доме же начнутся кое-какие переделки. Папа наконец-то согласился пристроить еще одну комнату — ведь Синтия с мистером Хендерсоном будут, разумеется, приезжать в гости; полагаю, у нас теперь будет куда больше гостей, а из твоей спальни выйдет замечательная кладовая. Кроме того, Мария просила о недельном отпуске. Мне всегда крайне тягостно препятствовать чужому удовольствию — впрочем, может, «крайне» слишком сильное слово, — но будет действительно очень удобно, если ты на несколько дней куда-нибудь уедешь; так что на сей раз я поступлюсь собственным желанием наслаждаться твоим обществом и попробую добиться у твоего папы разрешения.

Явились с визитом сестры Браунинг, дабы выслушать новости от обеих дам. Миссис Гудинаф посетила их сразу же после